Nakhodka.Media, 9 декабря. Подходит к концу 2025 год, который прошел под знаком 80-летия Победы советского народа в Великой Отечественной войне. 9 декабря Россия отмечает День героев Отечества. Какое бы название наша страна ни носила, в ней всегда были, есть и будут герои. Эта статья как раз о таком человеке, который не был находкинцем, родился и жил далеко отсюда, но оставил след именно в истории Находки. Ведь здесь начинался воинский путь моряка, командира подводной лодки, будущего Героя Советского Союза Магомеда Имадутдиновича Гаджиева.
Мальчик из горного аула
Магомед Гаджиев родился в высокогорном ауле Дагестана Мегеб 20 октября 1907 года. Вскоре семья переехала в село Кумух на родину матери — известного врача-эпидемиолога и единственной в Дагестане женщины, награжденной орденом Св. Станислава III степени за большой вклад в борьбу с эпидемией тифа.
Отец Магомеда — Имадутдин, был одаренным человеком, знал несколько языков, писал стихи. Он определил Магомеда в медресе, которую тот закончил с отличием, но священником не стал. " Я — воин, а не священник", — говорил он.
У мальчика были другие мечты: он вдохновлялся рассказами приехавшего в отпуск двоюродного брата, военного моряка Каспийской флотилии. Все мысли и мечты Магомеда были связаны с морем.
В детстве и юности терпение не входило в число достоинств Магомеда, и в 1920 году он сбежал из дома в город, где жил его брат Расул. Сбежал, чтобы осуществить мечту — стать моряком.
Двоюродный брат знал, что Магомед все равно добьется своего, и помог чем мог — устроил Магомеда на корабль юнгой. Вскоре за ним приехал разгневанный отец и забрал домой. Но это не помогло. Он снова сбежал и поступил воспитанником 2-го Дагестанского полка 13-ой Дагестанской дивизии. Участвовал в боях с деникинцами.
В 1922 году после окончания войны, полк был распущен. Магомед поступил в педагогический техникум. После смерти матери в 1925 году по комсомольской путевке его направили на учебу в училище им. Фрунзе, которое закончили многие моряки. В училище, из-за плохого знания русского языка, к экзаменам юношу не допустили.
Но он прорвался к начальнику училища, которому дал обещание подтянуть русский. И сдержал слово. Магомеда распределили в подводный сектор. Так начала исполняться его мечта. Окончил училище в 1933 году с отличием, и за успехи в учебе был награжден именным пистолетом. Первым местом службы стал Черноморский флот. Юность кончилась, начиналась взрослая жизнь и серьезная служба.
На Черном море
Подводная лодка А-2 стала для Магомеда Гаджиева первой, он был назначен командиром боевой части. Черноморский флот испытывал серьезный дефицит кадров, опытных офицеров не хватало, приходилось осваивать не только основное дело, но и смежные специальности. Этого требовало сложное время, а Гаджиев всегда шел в ногу со временем. Карьерный рост был стремительным: через год после прибытия Магомед Имадутдинович стал уже заместителем командира подлодки, еще через год — командиром новой лодки М-9 (Малютка).
На Черном море Гаджиев зарекомендовал себя опытным, инициативным офицером. Флотская судьба меняется быстро, и его уже ждал новый флот и новые задачи.
В бухте Находка
На Дальний Восток Гаджиев прибыл с женой, здесь же родилась его дочь Галина. Тихоокеанский флот воссоздавался заново, нужно было изучать и испытывать новые лодки, готовить экипажи, осваивать новые программы. Именно здесь к Магомеду Имадутдиновичу пришла слава лихого моряка-подводника, смелого, рискового командира.
Здесь Гаджиев также командовал подводной лодкой "Малюткой". Небольшие размеры (лодка помещалась на железнодорожную платформу целиком) как нельзя лучше подходили для тех задач, которые к моменту их появления ставились перед командирами и экипажами.
На Дальнем Востоке была и своя специфика: большинство бухт здесь замерзают, так что, наряду с остальным, нужно было осваивать и подледное плавание. Вместе с другими командирами Гаджиев участвовал в рискованных экспериментах: подледных выходах на боевые позиции. Другая проблема — частые и сильные штормы. Волнение в 5 баллов считалось пределом для погружения лодок типа "Малютка", делая их малобоеспособными, особенно зимой.
Гаджиев предложил новую методику — брать курс поперек волны, одновременно заполняя цистерны главного балласта быстрого погружения, при этом носовые рули должны стоять на погружение, а кормовые на всплытие. В 1935 году лодка Гаджиева во время трехдневного похода осуществила такой маневр в восьмибальный шторм. Это было серьезное достижение и настоящий подвиг. За него Магомед Гаджиев был представлен к ордену Ленина, который и получил 23 декабря 1935 года, став первым дагестанцем, получившим эту награду.
В 1936 года Гаджиев стал командиром прославленной лодки Щ-117, сменив не менее прославленного командира Николая Египко. Каждую минуту командир Гаджиев использовал для выхода подлодки в море, для занятий с матросами и офицерами. Однажды его спросили: "А зачем нужны частые и длительные выходы в море, без поддержки, без должного обеспечения, в любую погоду?" И он, не задумываясь ответил: "Подводник на берегу ничему не научится".
Трудное время
В 1937 году Гаджиева отозвали с Тихоокеанского флота для учебы в военно-морской Академии им К. Е. Ворошилова в Ленинграде. Возможно, это спасло его от репрессий. Многие друзья и сослуживцы Гаджиева были арестованы и осуждены по ложным обвинениям. Не миновала беда и семью Гаджиевых — в 1938 году был арестован отец, по нелепому обвинению в шпионаже. Магомеду Имдутдиновичу предлагали отказаться от опасного родства, пугали неприятными последствиями. Но понятия чести и правды были для него не пустым звуком, он начал хлопотать за отца, добиваться пересмотра дела. Но сделать ничего не смог: отца осудили на 8 лет. А Гаджиев мог лишь безупречной службой своей опровергать обвинение.
На Северном флоте
В 1939 году курсанта Гаджиева досрочно отозвали из Академии и направили в распоряжение Северного флота, где он в первую очередь занялся повышением боевой эффективности подводных лодок: увеличил сроки автономного плавания, начал отработку веерного пуска торпед, изучение различных тактик атаки надводных и подводных кораблей, осваивал бесперископный пуск торпед. В 1940 году получил новое назначение, командиром дивизиона крейсерских подводных лодок типа "К". Они вмещали большой боезаряд и были самыми мощными и боеспособными в советском флоте.
Офицер без страха и устали
Начало войны дивизион Гаджиева встретил в неполном составе — из положенных шести в наличии было только три лодки. Гаджиев сразу развил активную деятельность, боевые разведывательные рейсы стали постоянной привычной практикой.
Командующий Северным флотом адмирал Арсений Головко вспоминал, что после первого же поиска командир Гаджиев доложил следующее: "… из-за особенностей ландшафта, уничтожать противника следует не только торпедами, но и артиллеристскими орудиями подводной лодки".
Эти слова определили тактику ведения боя для лодок, типа "К", как приоритетную. В ближайшем рейде Магомед Гаджиев не замедлил показать эффективность лодочной артиллерии.
Это случилось 13 сентября 1941 года. Старшим на борту новой лодки К-2 шел командир дивизиона, командиром лодки был капитан 3-его ранга Уткин. На третьи сутки обнаружили фашистский транспорт, но расстояние не позволяло произвести торпедную атаку, и тогда Гаджиев подсказал Уткину всплыть и поразить цель орудийными снарядами. Рискованный маневр удался. Менее чем за 7 минут прямой наводкой транспорт был обездвижен и выбросился на камни. Это была первая победа К-2, а за Магомедом Гаджиевым прочно закреплялась слава "мастера артиллеристской атаки".
19 сентября 1941 года Екатерининская гавань была потревожена холостым выстрелом подводной лодки. Это возвращалась из боевого похода подводная лодка К-2. Выстрелом они известили о победе и о количестве потопленных вражеских кораблей. Традиция понравилась и командованию, и морякам и быстро распространилась по все флотам Советского Союза.
Командир дивизиона почти непрерывно находился в море, меньше, чем за год он провел в боевых рейдах 127 суток, больше, чем кто-либо из офицеров. Иван Александрович Колышкин, комбриг, Герой Советского Союза говорил о Магомеде Гаджиеве так: "Гаджиев — это офицер без страха и устали".
Семья
Победы давались очень нелегкой ценой, но Гаджиев не подавал вида, переживая это молча в себе. Он писал своему брату Серажутдину: "Тяжело страшно. Но победить надо".
Тяжело переносил Магомед Имадутдинович и разлуку с женой и дочкой, которые остались на Дальнем Востоке. 7 апреля 1942 года он написал: "Дорогие мои, родные, я знаю, как вам тяжело, но ничего не попишешь, надо еще лучше, еще злее воевать, чтобы быстрее уничтожить гадов. И тогда встретимся. Галочка, дорогая моя дочурка, мама тебя в последних письмах хвалит. Смотри, не зазнавайся и веди себя хорошо. Кажется, все. Завтра опять в море. Целую крепко…"
Это письмо оказалось последним. Магомед Гаджиев ушел в свой последний поход.
Подводная лодка К-23. Фото: из открытых источников
Неравный бой
Поход Магомеда Гаджиева на лодке К-3 стал легендарным. Вышли на позиции 3 ноября 1941 года, удачно выставили два минных поля. Трижды лодка обнаруживала корабли противника, но атаковать не успевала, корабли быстро проскакивали опасный участок.
Гаджиев предложил пройти прямо к пути, по которому следовали корабли — сквозь минное поле. Пройти через участок, плотно забитый минами, не зацепив минрепа (трос, удерживающий мину), одно неосторожное движение и — взрыв. Весь расчет строился на мастерстве командира и хладнокровии, и четком исполнении команд экипажем. Медленно, не дыша, не совершая лишних движений, прошли минное поле и затаились. Риск огромный, но результат того стоил — вышли прямо на коммуникации противника. Скрытно подойти, выбрать и занять удобную позицию и ждать, правильно определить тактику и рассчитать угол атаки — в этом залог успеха подводной лодки.
Риск оправдался, вскоре показались большой транспорт в сопровождении кораблей охранения. Была проведена успешная торпедная атака, транспорт потоплен, но лодку заметили со сторожевиков. Началось преследование. Попытки оторваться от кораблей оказались неудачными, и Гаджиев принял решение лечь на грунт, благо глубины позволяли. Но при погружении лодка неожиданно ударилась о грунт — данные о глубине оказались ошибочными. Бомбы рвались уже рядом, словно знали, где лежит лодка.
Комдив Гаджиев сразу догадался — взрывами повредило цистерны и за лодкой длинным шлейфом тянулось масляное пятно. Еще какие-то минуты, и глубинная бомба найдет лодку. Смерть была рядом, и Магомед Гаджиев не стал ее дожидаться. Он отдал приказ: "На всплытие!", решив не уходить от кораблей, а уничтожить их, и команда была с ним согласна. На его стороне была неожиданность, внезапность. Так на флоте не поступал никто. Расчет оказался верным.
Враг растерялся и промедлил, этих секунд хватило подводникам, чтобы прямой наводкой попасть в склад боезапаса. Раздался чудовищный взрыв, а когда дым рассеялся, от немецкого сторожевика остались одни обломки. Второй не стал дожидаться подобной участи и сбежал. После чего Гаджиев повел лодку в море, где и погрузился.
Мастер артиллеристской атаки подтвердил свое мастерство. Этот бой сделал Магомеда Гаджиева подводником № 1. Почти все успешные походы больших подводных лодок проходили с участием комдива Гаджиева. Лодки дивизиона наносили фашистам огромный урон. Зимнее наступление немцев на Мурманск было сорвано. И в этом тоже огромная заслуга подводных лодок дивизиона Магомеда Гаджиева. Это человек был рожден побеждать.
Последний бой
О последнем бое Магомеда Гаджиева известно немного. 28 апреля 1942 года подводная лодка К-23 отправилась в очередной боевой рейд. 12 мая 1942 года лодка обнаружила вражеский конвой в составе двух транспортных судов, трех сторожевых кораблей и трех подводных лодок. После торпедно-артиллерийской атаки потопил три корабля противника и получил серьезные повреждения. Экипаж К-23 попытался уйти от преследования в надводном положении, но с одним поврежденным дизелем это было невозможно. Лодка подверглась обстрелу вражеской авиацией и погибла. Вместе с комдивом на дне Баренцева моря навсегда остались 70 моряков.
12 мая в штаб флота пришла радиограмма: "Транспорт торпедами, два сторожевых корабля артиллерией уничтожили… Имею повреждения… Прошу… Командир 1 ДПЛ…".
Радиограмма получена 12 мая 1942 года. Последняя.
"Нигде нет такого равенства перед лицом смерти, как среди экипажа подводной лодки, на которой либо все побеждают, либо все погибают", — это слова Магомеда Гаджиева. Для него, его экипажа и подводной лодки К-23, они оказались пророческими.
Помним о герое — подводнике
23 октября 1942 года капитану II ранга Магомеду Имадутдиновичу Гаджиеву было присвоено звание Героя Советского Союза. Именем героического подводника названы город-порт в Заполярье, корабль, завод в Дагестане, улицы, а также, установлены памятники, Мемориальные доски, в том числе во Владивостоке и Мурманске.
Но памятный камень на въезде в аул Мегеб, как это принято в Дагестане, ему не поставили. "Это потому, — пишет Булач Гаджиев в своей книге о брате, — что его никто не видел мертвым". Ни в наградном листе, ни в официальном Указе о присвоении звания Героя Советского Союза не было фразы "посмертно".
И это правильно. Ведь истинные герои никогда не умирают.
Автор: Ольга Тюкавкина, Музейно-выставочный центр г. Находка
