На сегодняшний день профессия психолога собирает неоднозначные мнения. Кто-то считает, что в этой сфере работают шарлатаны, а другие, наоборот, верят в результативность терапии. Если взрослый человек способен самостоятельно принять решение обратиться к психологу, то что делать ребенку? Корр. ИА PrimaMedia встретилась с психологом Виолеттой Гавриличевой и выяснила особенности работы с трудными подростками.
— Виолетта, здравствуйте! Почему решили стать психологом и что больше всего привлекает в этой профессии?
— С самого детства я мечтала о профессии, связанной с помощью людям. Это было важным для меня фактором. Сначала думала стать пожарным, чтобы в буквальном смысле спасать жизни. Находясь в медгруппе, я поняла, что физически не смогу справиться с этой задачей. Тогда возникла мысль о политологии: в седьмом-восьмом классе я решила, что стану депутатом и буду защищать интересы людей. Я представляла себя человеком, который будет делать мир лучше, несмотря на все недостатки. В десятом классе начала искать информацию о профессиях, которые будут востребованы через пять лет. Среди них оказались: социолог, эколог и психолог. И тогда я подумала: "Психология — это интересно!" Так и пришла к выбору своей профессии. В 2015 году поступила в ВВГУ и начала свой путь.
Стало интересно узнать — смогу ли я помочь трудным подросткам и направить их на истинный путь?
— Какой у вас опыт работы с трудными подростками и с какими препятствиями сталкивались за это время?
— После университета я проходила практику в социально-реабилитационном центре для несовершеннолетних "Парус надежды". Работала в отделении, куда поступают, в основном, по акту полиции. Это было непросто: приходилось сопровождать детей на судебные заседания и в следственные комитеты. О центре узнала вообще от преподавателей. В рамках курсовой работы, а затем и дипломной, я исследовала образ будущего у девиантных подростков. Моя задача заключалась в сборе данных через опросы, тесты и проектные методики. И, честно говоря, это было довольно сложно. Практика оказалась полезной, и мне предложили остаться работать в центре. В тот момент у меня был юношеский максимализм — я считала, что один человек может изменить многое. Но, придя в отделение, я поняла, что, несмотря на все усилия, внешняя среда этих детей оставалась неизменной: у родителей были свои проблемы, а в школе они сталкивались с трудностями. Нельзя было ожидать волшебного результата, который бы изменил их мировоззрение или ценностные ориентиры. В ходе дипломной работы я использовала множество методик для анализа собранных данных. Я ожидала, что результаты будут хуже у тех детей, которые поступили по акту полиции, но тревожные результаты показали самые обычные школьники. Это открытие заставило меня задуматься о том, насколько сложна и многогранна проблема подростковой девиации.
— Интересно, почему так?
— Несмотря на то, что эти дети учатся в школе и не попали в ПДН, им просто повезло избежать этой ситуации. Родителям, зачастую, не хватает времени и сил, чтобы уделять должное внимание своим детям. Они довольствуются тем, что те просто обуты и одеты.
Слезы для слабаков — как злостные стереотипы душат наши эмоции и психику Почему общество лишает нас возможности быть уязвимыми
— Первый опыт трудоустройства был связан с той специальностью, на которою учились?
— На старших курсах университета я работала официанткой и администратором в сфере общественного питания. Мне это нравилось, и работа приносила удовольствие. Но совмещать учебу и работу было довольно сложно, особенно во время сессий.
— Какого подростка можно считать "трудным", чтобы обратиться к психологу?
— На мой взгляд, проявление агрессии или эмоциональных всплесков у подростков не всегда является серьезным сигналом, требующим немедленного обращения к психологу. Тревожным "красным флагом" является отсутствие информации о ребенке — если он тихий, замкнутый и не общается со сверстниками. В таких случаях важно обратить на него внимание и попытаться понять, что происходит в его жизни. История показывает, что самые страшные инциденты, такие как терроризм в образовательных учреждениях и суицид, часто связаны с теми детьми, о которых никто ничего не знал. Они могли казаться спокойными и непримечательными, но в них накапливались проблемы и эмоции, которые в итоге приводили к "взрыву". Поэтому важно не игнорировать таких детей.
Ректор ВВГУ: Наши выпускники — это те, кто меняют Дальний Восток Интервью с Татьяной Терентьевой — о настоящем и будущем университета, наиболее популярных направлениях и внедрении ИИ
— Расскажите, с какими случаями чаще всего встречались при работе с такими подростками?
— В последнее время я замечаю, что среди подростков все чаще встречаются случаи наркотической зависимости. Особенно тревожит, что многие вовлечены в их распространение. Дело в том, что несовершеннолетние часто воспринимаются как "менее подверженные ответственности", и их легче "отмазать" от последствий. Важно подчеркнуть, что такие ситуации не всегда касаются детей из неблагополучных семей. Иногда они происходят в тех семьях, которые, на первый взгляд, выглядят вполне благополучно.
Социальные сети — это иллюзия.
— Почему же они идут на это?
— Это может быть связано с поиском внимания или денег. Социальные сети сейчас показывают идеализированные образы жизни, молодежь часто стремится к тому, что кажется легким и привлекательным. Создается иллюзия быстрого заработка и беззаботного отдыха, но люди не всегда осознают, что у каждого свой путь и стартовые условия. Это желание красивой и легкой жизни может привести к разочарованию.
— Некоторые родители не желают отводить ребенка к психологу, поскольку считают это оскорбительным. Как можно объяснить им важность психологической помощи для ребенка и развеять их страхи или предвзятости относительно терапии?
— Детская депрессия — это реальная проблема, которая также усугубляется тревогами по поводу экзаменов, таких как ЕГЭ. Эти стрессы накладывают серьезный отпечаток на психическое состояние подростков. Иногда родителям полезно задуматься над вопросом: "Вы хотите ребенка без привода к психиатру или счастливого ребенка"? В социальных сетях сейчас набирают популярность видео, где подростки делятся своими переживаниями. Они буквально кричат о том, как родители не понимают их, и сколько усилий они прилагают, чтобы справляться с трудностями и оставаться в живых. Буллинг сейчас стал более распространенным явлением, чем когда-либо прежде. Подростки оказываются под давлением и не могут найти безопасное пространство для себя. Все это создает дополнительный стресс и тревогу, с которыми им приходится бороться.
— Многие взрослые ведь говорят: "В наше время не было психологов, и ничего, нормальные выросли"!
— Интересно, кто сказал им, что они выросли нормальными… Я бы посоветовала всем уделять внимание развитию эмоционального интеллекта. В современном мире многим взрослым людям нужна психологическая поддержка, а в некоторых случаях — психиатрическая. Это важный шаг к улучшению качества жизни и психического здоровья.
— А как можно его повысить?
— Важно заниматься рефлексией, открыто говорить о своих чувствах и переживаниях. Не стоит терпеть трудности, полагая, что так живут все. У каждого есть возможность изменить свою жизнь и выбрать другой путь. Помните, что ваш выбор — это сила. Вы имеете право на счастье и гармонию.
Учителя и другие взрослые имеют важное значение в жизни ребенка.
— На детскую психику оказывают значительное влияние родители. Будет ли терапия результативной, если в семье присутствуют конфликты, недостаток эмоциональной поддержки или негативные модели поведения? Насколько вообще важно вовлечение родителей в процесс терапии?
— До определенного возраста влияние родителей на ребенка особенно велико, и это зависит от того, насколько семья функциональна или дисфункциональна. Важную роль играют такие факторы, как уровень алкоголизма в семье и окружающая среда — школа, детский сад, двор и друзья. Я поддерживаю установление обратной связи между психологом и родителями, если ребенок посещает специалиста. Это поможет создать целостный подход к поддержке ребенка. Также полезно проводить совместные сессии.
Как формируется внутренний мир ребенка — психолог о маме, папе и обществе Взгляд психолога на эмоциональные основы детского развития
— У вас была практика совместных сессий?
— В "Парусе надежды" всегда существовала такая практика — это неотъемлемая часть работы. Иногда конфликты между родителями и детьми достигали такой степени, что они едва могли справиться с ситуацией.
Каждому психологу нужен свой специалист.
"Город Солнца везде. И денег, как в Москве". Будущее Дальнего Востока от академика Ларина Первый собеседник нового проекта "Портреты PrimaMedia" — о Тихоокеанской России в новом и пока еще смутном мире
— Как вам удается абстрагироваться от чужих проблем? Тяжело ли разграничивать работу и личную жизнь?
— У каждого психолога должна быть личная терапия. Это не просто рекомендация, а необходимость. Постоянная работа над собой помогает осознавать и обрабатывать свои эмоции, что крайне важно для эффективной работы с клиентами. Личная терапия позволяет избежать "слияния" с клиентом и сохранять профессиональную дистанцию, что способствует объективному восприятию его проблем. Супервизия также играет ключевую роль в этом процессе, она обеспечивает поддержку и возможность для обсуждения сложных случаев. В конечном итоге, забота о собственном психическом здоровье психолога напрямую влияет на качество его работы и благополучие клиентов.
— А в чем заключается разница личной терапии от супервизии?
— Личная терапия — это процесс, когда психолог посещает своего собственного терапевта для работы над своими эмоциями и личными проблемами. А супервизия — это обращение к более опытному коллеге за консультацией, где обсуждаются случаи в практике с клиентами. Такой обмен опытом способствует не только личностному росту психолога, но и повышению качества его работы.
— Где можно найти такого супервизора?
— Существует множество профессиональных сообществ, где можно найти информацию о супервизорах. В некоторых группах в социальных сетях можно встретить объявления от психологов, которые работают в качестве супервизоров. Также рекомендую обратить внимание на сайт "b17.ru" (18+) — это российская платформа для психологов, где для регистрации требуется наличие диплома высшего образования. Мне помогла найти супервизора личный психолог, предоставив контактные данные.
— Были ли такие случаи, когда "сливались" с клиентом?
— У меня и сейчас бывают такие ситуации. После сессии я могу долго думать о клиенте, и в таких случаях я приношу свои чувства и переживания на супервизию, чтобы разобраться, что именно меня задело. Бывают и особенно сложные консультации, когда я чувствую, что слезы наворачиваются от того, что слышу. Моя эмпатия важна в работе. Считаю, что это нормально, ведь я тоже человек и испытываю эмоции.
— Как вы понимаете, что добились результата в терапии?
— По обратной связи от клиента. Даже в долгосрочной терапии, на завершающих сессиях мы обсуждаем, что изменилось в жизни клиента, и как он оценивает терапию. Существует ошибочное представление о том, что работа с психологом приводит к резким переменам, и человек полностью меняется за короткий срок. На самом деле, изменения тонкие и постепенные. Для кого-то результатом может стать простое действие, например, встать и помыть голову, особенно если человек переживает депрессию. Для других важным шагом может быть умение сказать "нет" или сохранять спокойствие во время конфликта, не уходя в слезы.
— Сколько сессий, в среднем, требуется при работе с трудными подростками?
— Все очень индивидуально и зависит от конкретной проблемы. Если речь идет о какой-либо зависимости одного из родителей, то время восстановления может варьироваться от того, насколько быстро он готов обратиться за помощью, пройти реабилитацию и восстановить свои права. Если проблема связана со школьной средой, то важно учитывать взаимодействие с учебным заведением и поддержку со стороны учителей. В случае жилищных условий, ключевую роль играют действия родителей по улучшению ситуации. Конфликты между родителями могут требовать времени для разрешения — это занимает от трех до шести месяцев, но есть случаи, когда все разрешается быстрее. В ситуациях со "взрослыми детьми", особенно в возрасте 20−25 лет, может возникнуть вопрос сепарации и поиска независимости, что также влияет на процесс разрешения конфликтов. Каждый случай уникален и требует индивидуального подхода.
"Взросление — путь на всю жизнь": взгляд психолога на дорогу к истиной зрелости Как прекратить жить детскими стратегиями и начать принимать ответственность за свою жизнь
— Подростки, с которыми вы работаете, сами проявляют инициативу обратиться к специалисту или нет?
— В последнее время все больше подростков проявляют желание обратиться за помощью к специалистам. Многие испытывают страх перед школьными психологами, опасаясь, что те расскажут об их проблемах кому-то еще. К сожалению, такие случаи имеют место быть, и это, на мой взгляд, крайне непрофессионально со стороны психологов.
— Как вы считаете, какая часть вашего образования пригодилась больше: теоретическая или практическая? Как можно улучшить образование психолога, на ваш взгляд?
— Когда я училась в университете, мне не хватало практического опыта. В идеале, студенты должны иметь возможность сразу после начала обучения консультировать под руководством опытных специалистов. Это позволило бы получать обратную связь о своих консультациях и развивать навыки на практике. В нашем учебном процессе было очень мало реальных консультаций, и когда пришло время работать с детьми и родителями, я чувствовала себя неуверенно. У меня была установка уважать старших, и однажды я провела два часа с бабушкой, которая говорила без остановки. Я не могла вставить ни слова, а в конце она сказала: "Я сама знаю, как решать свои проблемы". В тот момент я ощутила полное отсутствие опоры. Я считаю, что было бы замечательно создать центр, где студенты последних курсов или выпускники могли бы проводить консультации за доступную цену — например, 500-1500 рублей. Это помогло бы им оттачивать навыки и набираться опыта. Также важно, чтобы студенты имели возможность обучаться различным терапевтическим подходам по более доступной цене. Для многих учащихся сумма в 120-150 тысяч рублей за год — это неподъемная нагрузка. Хорошо бы внедрить скидки для студентов на курсы личной терапии, ведь для психолога это критически важно.
— Существует легенда, что работодатели ждут молодого специалиста с 20-летнем опытом работы, сталкивались ли вы с таким?
— Нет, я никогда не сталкивалась с такой ситуацией. В "Парусе надежды" я начала работать после прохождения практики, где хорошо зарекомендовала себя, и мне предложили остаться. Вторая работа была в колледже искусств, где я преподавала психологические дисциплины. Меня пригласила туда знакомая, я откликнулась и начала работать. Через полгода я ушла оттуда и начала заниматься частной практикой. В это время мое резюме все еще было размещено на "Фарпосте". Вскоре мне позвонили и предложили пройти собеседование на должность нейропсихолога. Я согласилась попробовать, хотя сама активно не искала работу в тот момент.
Я не могла понять — как можно выжить на такую сумму?
— В начале карьеры зарплата, как правило, совсем небольшая, поэтому молодые специалисты идут работать официантами или курьерами. Как это было у вас, и хватает ли ее на данный момент?
— В начале это было настоящим испытанием. Когда я устраивалась на работу в социально-реабилитационный центр, для меня было важным получить опыт, так как студентам сложно найти работу по специальности. В 2019 году предложений для психологов было крайне мало, я помню, как искала вакансии в интернете. После пандемии профессия стала более востребованной, но тогда мне было грустно и обидно получать такую низкую зарплату после получение высшего образования. Я всегда считала, что хороший психолог должен проходить личную терапию, но у меня просто не было на это средств. Сейчас, пройдя этот путь, я достигла хорошего заработка. Уверена, что опыт работы с трудными подростками сыграл ключевую роль в моем профессиональном развитии, поскольку помог стать тем специалистом, которым я являюсь сейчас.
— К психологам некоторые относятся с опаской. Очень много инфоцыган в этой сфере. Как среди них найти хорошего специалиста?
— Мне кажется, что обязательно нужно спрашивать дипломы у психолога. За все время работы в частной практике у меня спрашивали о дипломах или интересовались ими лишь три раза! Они есть в общем доступе в моих социальных сетях, и кто-то, может, заглядывал. Судя по статистике, мой пост с дипломами имеет наименьшее количество просмотров среди всех публикаций.
— Может, люди стесняются это спрашивать?
— Я бы предложила не стесняться задавать вопросы о квалификации специалиста. У косметологов это уже стало нормой, и люди активно интересуются дипломами. Я считаю, что в этом нет ничего плохого — спрашивать о профессиональных достижениях вполне уместно.
— Большая ли конкуренция среди психологов во Владивостоке, на ваш взгляд?
— На данный момент конкуренция не ощущается. Клиенты приходят со всех уголков страны. В основном это люди из Москвы, Санкт-Петербурга и Казани.
— С каким направлением психологии сейчас работаете?
— Сейчас я активно работаю в гештальт-терапии. Это метод, который фокусируется на обсуждении того, что происходит с вами здесь и сейчас. Многие проблемы могут иметь корни в школьных временах, отношениях с друзьями или учителями. Человек формирует свои способы взаимодействия с окружающими еще в детстве, и иногда это может привести к фрустрации в настоящем. Поэтому важно исследовать эти связи и работать над ними.
— Какой совет можете дать молодым людям, которые хотят стать психологом?
— Советую сразу копить средства на личную терапию и супервизию, а также как можно раньше определиться с подходом, в котором вы хотите работать.
